Он хмыкнул, с интересом глянув на Цыня, чуть склонив голову набок. Глаза чуть прищурены, но в них зажегся какой-то особый огонёк восторга.
— Либо отчаянные, либо глупцы? Почему, говоришь? — переспросил он, почти удивлённо и оттолкнувшись локтем сел — Как бы тебе объяснить...
Он всмотрелся в лицо перед собой — не походника. Горожанина. Как объяснить это чувство... азарт, восторг, тревожную дрожь в груди? Это чувство без имени, но так знакомое авантюристам?
— Если по-простому — это как хороший секс. А если серьёзно — это настоящее. Настоящее до кончиков волос. Трепетный восторг когда входишь в заброшенное святилище, где стены молчали веками, и вдруг весь мир замирает — только ты и прошлое, находящееся в настоящем, которое одновременно будущее. Все три времени вливаются в одну точку- он ткнул щепотью пальцев в грудь Цыню – вот прям тут вот. И это ощущение расходится мурашками по телу сливаясь с миром вокруг. Неважно, кто ты — учёный, айфер или искатель удачи. В этот момент ты первооткрыватель. И не важно сколько там было же народу до тебя, тайна ждёт тебя.
Убрав руку от груди и отпустив руку Цыня он начал загибать пальцы и жестикулировать говоря.
—Но сначала идёт сбор снаряги, еды, планируете по картам маршрут, если он есть, если нет то готовите бумагу, чтобы рисовать карты . А потом идёшь — по горам, по лесу, по путям ветра. И всё внутри пульсирует... и вот достигаешь точки. Тишина и шумы древнего места, будто шепчут тебе, что ты не должен быть здесь. А ты тут и твои напарники тоже. И вот вы стоите такие замерев. А потом входишь. В глубину. Где воздух холоднее, тени гуще. Там шепчет прошлое, и ты знаешь — здесь никто не бывал сотни лет. Где даже воздух другой, — он прикрыл глаза, словно вдыхая тот самый прохладный воздух подземелий сложив пальцы в жест "поцелуя шеф-повар". — И ты никогда не знаешь, что будет дальше.
Он говорил с восторгом.
— Это азарт и трепет. Дух первооткрывателя. И когда находишь : плиту с выбитой надписью, замаскированную ловушку, старую кость в забытой нише, открыл дверь, нашёл гравировку, которую никто не видел. Первый понял как обойти ловушку или нашёл тайны ход. Первый отметил метку для будущих путешественников метку ловушки на стене. Ты словно дотрагиваешься до самого потока времени и оставляешь в нём свой след.
А вечерами у костра, когда устал уже как собака и ноги уже ели волочишь...ставишь лагерь. — он улыбнулся ностальгирующей улыбкой — И вот вы сложив очаг из булыжников, готовите еду в черном закоптившемся котелке. Огонь трещит и обдаёт лицо жаром. А возле него стоят в ряд воткнутые в землю палки с сушащимися носками. Кипит котелок, разливайте чай по кружкам, поют сверчки, а в прорехах крыши мерцают звёзды как алмазы. Напарник смеётся, рассказывая, как чуть не сдох под обвалом, ты еле сидишь от усталости. И ты сидишь счастливый, и всё внутри спокойно. Потому что живой.
А у тебя на коленях артефакт. Рассматриваешь, может, трещина какая, может, сломан. Но уже видишь, каким он был, и знаешь, каким он будет. Я ж реставратор, даю им вторую жизнь. Вещь, забытая в пыли, снова становится частью мира. Да, ещё и зарабатываешь неплохо, если с головой дружишь.
Магру стал чуть серьёзнее.
— Есть, конечно, и адреналин. Ловушки, духи, изнанка — ты должен быть готов ко всему. Но в этом есть азарт.
Пожал плечами и усмехнулся, как тот, кто уже сотню раз глядел в лицо беде и всё равно шёл дальше.
— Хотя… Я просто люблю это. Все эти храмы, реликвии, мертвые языки. Оно живое. И как бы мрачно там ни было чувствуешь: за каждым углом кто-то был. Кто-то жил, любил, воевал. Падал и поднимался. И ты идёшь по его следам.
Он замолчал. А потом, не глядя уже на Цыня, тихо добавил, будто для себя:
— Ну и, может, я всё ищу что-то. Не знаю, что именно. Но боюсь — если остановлюсь, если перестану искать, то потеряю себя. А пока я иду... я есть. А вот изнанка это прям... Вау. Честно. Это дикое, странное место. Очень притягательное. От там адреналиновый-адреналин, вообще неисследованное, изучай не хочу.
Отредактировано Магру (Вчера 22:28:34)
